Владислав Жеребьев - Марланский квест [СИ]
Все время своего существования у оракула были подручные, делившиеся на две категории и обладавшие разными полномочиями. Первая категория относилась к явным послушникам, помогавшим светлейшему при казнях, поминках, похоронах и государственных праздниках. Они носили яркие дорогие одежды, пользовались почетом и уважением, однако реальной власти не имели и были чем-то вроде свадебных генералов. Вторая же часть обслуги оракула была той самой стороной монеты, которую многие пытаются скрыть от досужих взглядов. Серые капюшоны, плащи, ночные гости, названия у них были различны, однако назначение одно. Незаметные, они скользили по ночному городу, и руководствуясь доносами или прямыми приказами, арестовывали и уводили из домов горожан. И если даже те появлялись потом, то ничего не объясняли, стараясь забыть это происшествие, как ночной кошмар. Однако чаще оно просто исчезали без следа, и как бы безутешные родственники не горевали, и не обивали пороги Кима и оракула, найти следов пропавшего родича не могли. Потому и работали на совесть, и боялись нарушить закон, так как серые капюшоны, всевидящие и всё слышащие настигали негодяя в стенах города, а ловчая сотня за пределами высоких стен, и даже за пределами Пригорья.
Они хранили самые страшные тайны. Они исполняли самые тайные поручения. Они знали больше чем положено простому сметному и именно их переписку сейчас по косточкам разбирала наша команда. Переписка, которую смог раздобыть для нас Ким, касалась именно колодца забвений, культового сооружения служащего для перехода из мира этого, бренного в мир другой, более правильный, прямой и черно белый. В этом мире по верованиям горцев было всего две плоскости. Белоснежные горы и черная земля. В грязи и слякоти, на ровной поверхности, не вбирая легкими кристального воздуха вершин жили те, кто нарушил законы мира прошлого. Однако войны погибшие в бою, праведно живущие крестьяне и прочий образцовый люд имел доступ к белоснежным вершинам, награждался посмертной шапкой из белого меха и мог вести праздный образ жизни.
Казалось бы, чушь, однако мотивация работяга и каждый трудоголик, в душе хотел быть бездельником, иметь модный головной убор и отдыхать на горном курорте. С другой стороны, ну кто бы такое не хотел? Вот только при жизни бы. После смерти, там уже, наверное, все равно.
Итак, я отвлекся. Оракул и его сподвижники исследовали колодец от начала до конца и установили следующее. У колодца есть предел, точнее дно, и оно явно ведет не в тот мир, а всего лишь на сорок метров к центру планеты. Стены колодца из неизвестного метала, и края, примерно три с половиной метра от верха, все еще смертельны для обычного человека. Зато ниже, тишь-гладь, за забвенная благодать.
Собственно, зачем все это нужно было затевать, спросите вы. И мне это сначала было не понятно, а потом как будто озарило. Человек ищет бога, высшую власть, создателя и творца, но скованный своей оболочкой может найти его где-то глубоко в себе. Это для теософских рассуждений, если надо. По мне так оракул и его приспешники решили найти бога и решили посмотреть именно там, где он может быть. Вход в обитель они нашли, а вот открыть ее не смогли не уговорами, не молитвами, не продолжительными слесарными работами и теперь находились в некой растерянности, стараясь осознать, что же им в итоге дали эти раскопки.
Нам же они дали ключ к нахождению модуля, а в нем, возможно и таился тот самый бог-брелок способный отвести беду от целой планеты. Это ли не ирония. Итак, лазейку к господу обнаружили, однако проникнуть внутрь не смогли и теперь там черте что происходило. Туннель начали копать из-за стены, чтобы не привлекать к работам излишнего внимания. Сам подкоп тянулся под всем городом и по сведениям из переписки был такой величины, что сам оракул мог пройти по нему не сгибаясь, а сопровождавшие его «серые капюшоны» свободно освещали ему путь светом факелов. Сам модуль тоже был не маленький. По сведениям с челнока размером тридцать на двадцать метров, если меня не подводит мой склероз, так что опоясывающий его туннель тоже был весьма трудоемким проектом. Когда оракул понял, что попытки проникнуть внутрь тщетны, он заморозил проект, однако по каким-то своим соображениям оставил проход к святилищу, выставив там обычную стражу. Стража же, естественно, починялась Зело Киму.
— Надо разведать. — Наконец решился я. — Обязательно и чем скорее, тем лучше.
Собрались мы снова в казарме, за столом, однако в этот раз на нем не оказалось алкоголя, а был местный эквивалент кофе с непроизносимым названием, и сытный мясной бульон. За приемом пищи Ким внимательно выслушал донесения разведчиков.
— Командир, — один из его свиты, жилистый, мускулистый, похожий на породистого жеребца, ловчий, разве что ушами не стриг, от усердия.
— Что разведал? — Зело отвлекся от тарелки и выжидающе посмотрел на подчиненного.
— Все, как вы и говорили. — Пустился в рассказ парень. — Наши на входе в штольню. Сработана она на славу и ведет куда-то под землю. Вход же аккурат на восемьсот шагов от главных ворот.
— Внутрь заглядывал? — Меланхолично насаживая кусок жаркого на вилку, поинтересовался Серый.
— Никто не заглядывал. — Развел руками воин. — Даже наша стража вхожа туда шагов на сто, а то и меньше, а дальше их встречают капюшоны, принимают еду и выставляют ящики с отходами. Внутрь не пускают.
— Ясно, — расстроился я. — Значит просто так нам туда не пробраться. — А я-то надеялся на легкий исход.
— А он и будет, — сверкнул глазами ставленник подольских. — Значит еду капюшонам передают ловчие. Верно я понимаю?
— Верно. — Оскалился скакун, выставив на обозрение, редкое для этого края явление, белые целые зубы.
— А кто эту пищу готовит? Тоже ловчие?
— Нет, — покачал головой разведчик. — Пищу привозят служители оракула, прямо из храма. Ставят около входа, берут расписку в поручении, и все.
— Замечательно. — Улыбнулся Серый. — Значит какое-то время припасы остаются без присмотра подручных мерзавца Бару. Этого нам более чем достаточно.
— Я мозг, а не мускулы. — Терпеливо объяснял Серый полковнику, а, следовательно, должен быть в стороны. Господин негоциант хромает, и выдаст себя за здорово живешь, так что на дело пойдете вы и господин Амир, если ни у кого нет других мыслей по этому поводу.
— Но нас же не знают. — Попытался протестовать советник. — Тут же небольшой гарнизон, все друг друга по именам кличут, а тут появляются две незнакомых морды. И что тогда?
— С вами пойдет Ким, как разводящий. — Серый вопросительно взглянул на приятеля, и командир ловчих согласно кивнул.
— Верно говоришь, дружище. Устрою этим ухарям внезапную проверку. Узнаю, как службу несут, а то они эти наряды по дырке в земле чуть ли не за увольнение считают. Буду я, у моих парней и времени то не будет, чтобы обратить на вас внимания.
— А капюшоны? — Напомнил о другой стороне монеты Суздальский. — Они могут что-то заподозрить и тогда операция провалиться.
— А вот это вряд ли. — Легкомысленно отмахнулся Зело. — Им вообще плевать на все и вся. Они живут по своим внутренним правилам и все, кто не принадлежит к их банде, не больше чем статисты, марионетки. Ну, а кто, спрашивается, будет запоминать их лица?
Первым делом нужно было озаботиться, чтобы дежурная смена не оказалась на посту вместе с подменой и потому, совершенной случайным образом в личных вещах одного из ловчих, ровно той пары, которая должна была заступить на пост, была найдена дурман-трава и оба напарника были срочно отправлены на чистку отхожих мест, открывая дорогу самозванцам.
— И не жалко тебе Ким своих парней попусту гонять? — Попытался я дернуть за струны сострадания огрубевшей душе война, но тот только усмехнулся.
— Чистка отхожих мест еще никому не вредила, а дисциплину укрепляет что твоя плетка.
План был выдуман следующий. Барус и Суздальский, переодевшись в платье ловчих, и соответствующим образом экипировавшись, должны были заменить на посту около дыры в забвение действующую стражу, а Зело Ким должен был этому поспособствовать. Единственной задачей нашей парочки, было вовремя перехватить еду у служителей культа, добавить туда сонное зелье и передать с руки на руки получившееся варево капюшонам в подземелье. Если верить местному лекарю, после употребления такого рода пищи наступал крепкий и здоровый сон, минимум часа на три, и этого времени нам было более чем достаточно, чтобы проникнуть внутрь и побывать в модуле. Мы же с Серым, до поры до времени должны были отсиживаться в ближайших кустах и выйти на сцену только по отмашке.
Однако, перед самым начало, операцию чуть не пришлось отменить. Мы с Серым стояли, прислонившись к стене и внимательно наблюдали, как полковник и Амир облачаются в предложенные Кимом одежды. Старший ловчей сотни постарался на славу. Все, от нагрудной зашиты, до высоких мягких унт на кожаном подбое, и островерхих черного меха шапок идеально подходило по размеру. Барус в форме стал даже выше чем обычно, а Суздальский, привыкший к подобной одежде, влился в образ и теперь расхаживал по комнате, засунув большие пальцы рук за широкий пояс в медных бляхах, щурил глаза, периодически двигал плечами и, казалось бы, чувствовал себя просто замечательно, если бы не одно «но». Оба они были без бород. Точнее нет, гладко выбритым был полковник. Он даже в походе умудрялся каждое утро придирчиво выскребать до синевы лицо опасным лезвием, которое с помазком и небольшим корытцем для мыльной воды постоянно носил с собой. Когда его мыльно-рыльные принадлежности затерялись в жадных руках степных разбойников, он некоторое время ходил небритый и старался не смотреть в зеркальные поверхности, но стоило ему добраться до цивилизации, каковой тут был свободный город, как тут же заимел новый набор. Амир растительность на лице имел. Были и усы, и бородка-эспаньолка, однако ей было далеко от иссини-черных сдвоенных косиц, которыми мог похвастаться подбородок каждого ловчего. Такие же атрибуты волосяного покрова имел и Ким, и всего его подручные, и большая часть населения городка. У Амира и полковника таких бород не было.
